Что читаем?

Мозговая клетка, что сама душа/грамм расщепляется – тело выслеживает мелодию, избегнувшую пыток геномной игрушки сезона++бойроид, когда ослабла::обрезана до гелевой формы удовольствия› Множсственный витал джанк:: крупиночного пса меридиана// Соблазн, обтекающий::экзоскелет, что входит в Город Трупов к бедру камадрона// Феромоны пса взывают к смерти от электрического тока – ангелы ДНК пали в тишину в доле, где нерв=газовая обратная связь::Мёртвая машина‹‹ЗАГРУЗКА››› Витал переключатель::голодной среды// что пожирает лёд неба в зоне желаний девушки// Генная война::что выбрасывает наружу управление// семя инкуба ограничено в монохромный телесный провод нарко-эмбриона// Ваш механизм кричит, что ваше чудовище рассеивается::траффик изнасилований раздорного города›› её анальное удовольствие запутывает жестокую технологию искусственного солнца как внутренности пса› Квантовая паранойя бессильного дрона открыта::любовь::что соединяет хромосомы// Стенографирую за собой – разрушенный экран гена=ТВ// Нано=психический демонтаж› Тело нулевой тяжести эродирует это в душу/грамм экзоскелета, над которым я глумлюсь:: (спазматическая голограмма взрывается)/

Сэр Тристрам с виолой д`аморе из-за ближнего моря прибыл назад пассажиром транспорта Северной Арморики на эту сторону изрезанного перешейка в Европу Малую дабы самолично вести пенисолированную войну на полуострове: не то чтобы возмышенные горы у потока Окони раздувались до прожорливых горджиев графства Лоренс, а те все время в тисме дублинировали вдвое: не то чтобы глас огня вздувал миш миш для поперечного виски: пока еще нет, но вспоре потом малый промел старого слипкого исаака: пока нет, хоть все путем среди сует ванесс, когда у сестер пусть соси сок во гневе на двойного натанджо. Хрена ежевичного из папашина солода варил бы Чхем или Шен при свете радуги, и пылающий конец ея отражался кольцом на поверхности вод.

Падение (бабабадалгарагтакамминарроннконнброннтоннерроннтуоннтаннтроварроунаунска- унтухухурденентернак!) прежде прямого как столб сморчка пересказывается поутру в постели, а затем все время бытия в течение истории христианского трубадурства. Великое падение со столь кратким упоминанием руха Финнегана (впрочем, выражаясь по-гэльски, мужчины плотного), что егого круглоглавие скоро отсылает вопрошателя к заду, к западу в отношении иго толстословия: и их попереворопотное место расположено на исходе из парка, где уложили оранжи зреть на зелени со времен любви дублинейра первого к своей лиффее.

Какие тут стычки вил и пил, устроготов против рыбоглотов! Бре`ккек Ке`ккек Ке`ккек Ке`ккек! Ко`акс Ко`акс Ко`акс Ко`акс! Уалу Уалу Уалу! Кваоуау! Сторонники Баделлариев все еще проигрывают Малахии Микгреню, а Зеленые вышвыривают людоведов, этих Белых Ребят, что на Худи-хеде. Буря ассегаек и бумеренгов. Держитесь, братья! Санглориане, спасайтесь! Звон влез оружия, потоки слез. Убитубитубит: рокрок. Какие возможности для ничтожеств, какие просторы продуты насквозь! Какие искушения для шлюх со сторон исповедников! Сколь истинно ощущение сеновласых с подобным соломе гласом по поводу ложного пойла! Тут, тут ушел в пыль подогретый предок блудилищ, но (О мои сияющие звезды и гнезда!) сколь величественно осветилось знамением высшее небо! Что же это было? Изолт? Ер уер сюерз? Лежат во прахе древние дубы, но восстают вопросом вязы. Палл, если уфалл, однако доллджон подъяться: и ничто столь скоро, как фарс для сестарс придет к светскому финиксейскому завершению.

Грузмайстер Финнеган, из Кистей Заики, фривольный подкаменщик, бытовал самым широким путем, который едва можно вообразить в его убожественно забываемом прошлом, еще до того, как навиновы судьи сообщили нам эти данные и Гельвиций исполнил второзаконие (он единожды всерьез сунул глаз во дно трубы дабы узреть грядущее своей судьбы, но скоро вынул обратно моисеевой силой, так что самая вода испарилась и гиннес совершил исход, как бы показывая, что за пентатоечный то` был малый!) и в те дикие годы сей муж с кирпичами, известкой и планами вилл в Пьяной Деревне воздвигал дом над домом по бережку для жителей Таксказати. Он тух слегка ради фифи Анни, лейкокрылой творанни. Отдельности своей ищи в ней засучить, коль у тебя в кудельках кольца. Часто, наклонившись через пузырь к переду, с красивым мастерком в руке, с закатанными рукавами комбинезона, который имел обычай носить, словно Урун Пильдерик Негберт, вытеснял он через множители широту и сироту, пока не достигал в полужидком чертеже месторождения двоен, так что его пуританские произрастания прошедших дней вздымались в несколько иных профессиональных признаках, веселые и стоячие, как травка на небоскриптах, исходящая почти из ничего, но восходящая до востока небес, и все это иерархитектиктактуктурно, горящим кустом с погремушкой на макушке, с наемными подъемными и вольно приспущенными на спуске.

Из первых он имел доспех, и звали его Вассайли Буслаев фон Ризенгеборг. Его герб в зеленом поле, с клейнодами, серый, серебряный, за двух дев козловый, борзовый, ужасный, рогоносный. Трепалкум перекладиной, с лучниками, натягивающими тетиву, и солнце, это во-вторых. Надпись: Хлебороб, Хлебай Хамогон. Хре-хо-хо, г-н Хвинн, опять быть тебе Финнопятым, Финновейном быть придется! Придешь наутро — ты там вино, а в воскресенье к вечеру — вино горелое, горелка, ты уже уксус! Хрю-ха-ха, пан Фанн, петь тебе поопятнанным!

.............