Техас. 1873 год. Обветшалый салун. Тапер бренчит на пианино. Пожилой ковбой в углу потягивает виски.
В помещение врывается крутой такой ковбой, шпоры звенят, в руке здоровенный "Кольт", и начинает палить по бару как заведенный. Вдребезги разлетаются бутылки и стаканы на барной стойке. Всё в осколках. Выстрелом выбита сигара изо рта у пожилого ковбоя, но он все так же невозмутимо наблюдает за молодым. Молодой с криком "Всем запомнить — меня зовут Боб!" сделал последний меткий выстрел, отстрелив фитилек у свечи.
Пожилой ковбой медленно поднялся и так вразвалочку, еле передвигая ноги, подошел к нему… Видно, что каждый шаг дается ему с большими усилиями. Он взял из рук молодого ковбоя пистолет и внимательно осмотрел его:
— М–да… Спили мушку, сынок. У твоего Кольта слишком большая мушка, лучше спили ее… Когда–то, давным–давно, я был таким же, как ты, — шустрым и метким. Так же, как ты, я ворвался в один салун, где сидели пожилые ковбои, и перестрелял все бутылки. У меня был вот точно такой же Кольт 9–го калибра с большой мушкой, сынок. И стрелял я тоже метко, не хуже тебя. Но когда у меня кончились патроны, ко мне подошли три ковбоя, засунули мой здоровенный "Кольт" мне в задницу и несколько раз его там провернули. Так вот, сынок, послушай моего совета,
спили мушку! Спили мушку, сынок!..
