Экспедиция по геодезической дуге Струве

Я выбрался на дорогу и двигался вперед. Шансы оказаться сегодня дома были скорее математическими, но они все же были. Нет, я не хотел поскорее закончить свою экспедицию как таковую, просто по мере приближения к финишу на длинной дистанции всегда хочется побыстрее пересечь финишную черту. Хотя и здесь все условно. Мне предстояло сначала выехать практически к южной границе Беларуси, затем повернуть на север и пройти еще 4 точки дуги, последняя из которых находилась в 300 километрах от дома. Сложную задачу всегда легче выполнить, если разбить ее на несколько более простых. Поэтому я собирался просто двигаться от точки к точке и не строить глобальных планов.
Дождя не было, сплошной облачности тоже. Вокруг меня была лишь красивая белорусская природа. Но мне приходилось сдерживать себя в плане фотографий, поскольку аккумулятор (а их у меня было всего 2) в фотоаппарате я заменил еще вчера. Поэтому свою первую остановку я сделал лишь у Покровской церкви Пресвятой Богородицы, которая была построена в конце XVIII века. Вернее, у её руин, поскольку храм был разрушен во время Первой мировой войны.

Следующую свою остановку я совершил у озера Бездонное, что находится на реке Ивановка. Люблю я смешанный лес осенней порой, а если еще и у водоема, да с таким названием. Ау, дайверы, это действительно так? Никто не хочет проверить?

Я разменивал лесные дорожки, деревеньки и поля, и жизнь была прекрасна.

Я как будто знал, что мне стоит здесь остановиться и сделать эту фотографию. На ней видна красивая петляющая грунтовая дорожка, уходящая в очередной лесной массив. До первой на этот день геодезической точки оставалось меньше 3 километров. У леса меня ждала развилка. Эх, мне бы повернуть тогда направо… Я бы проехал какой лишний километр и…, но что толку говорить о том, чего не было. Вместо этого я свернул налево в соответствии со своим маршрутом и очень скоро выехал на какую-то перепаханную просеку.

Видимо, мою дорожку перепахали вместо со всем, что здесь находилось. Я сверился с картой, проехать надо было всего каких-то 2 километра. Ну и ладно, подумал я, эка невидаль, проезжали мы по такому. Я бойко рванул вперед, но метров через 500 понял, что, наверное, в этот раз я крупно ошибся. Во-первых, грунт было очень влажный и топкий. Туда проваливались как колеса моего иксёныша, так и мои ноги, когда я слазил с него. Во-вторых, повсюду валялись оставшиеся после перепашки крупные комья земли, в которые я постоянно утыкался, и которые гасили мою скорость, норовили подвернуть мое переднее колесо, да и вообще я побаивался за свой передний обод. В-третьих, мой иксёныш был нагружен по-походному, и его 15 лошадок в таких условиях откровенно не хватало. На выкрученной ручке газа и первой передаче он периодически затухал, что приходилось постоянно компенсировать сцеплением. К тому же у меня продолжала болеть нога, которую я боялся лишний раз тревожить.
Я пытался ехать по кромке леса у самого краешка этой перепаханной полосы, но это тоже не всегда удавалось. Густые заросли, спрятавшиеся в траве глубокие колеи и периодически попадающиеся в них бревна и камни мешали мне ехать. Несколько раз мне приходилось оттаскивать своего иксёныша назад. Я снова выбирался на пахоту, буквально проползал по ней какое-то небольшое расстояние, снова сворачивал к лесу, но мои мучения не прекращались и там. Радовало лишь одно – дистанция до моей точки все же постепенно сокращалась. Когда я в очередной раз посмотрел на навигатор, то понял, что мне осталось проехать порядка 500 метров. К этому времени я уже был порядком вымотан (за полтора километра мне пришлось останавливаться более 20 раз), но тот факт, что большую часть пахоты я уже преодолел, а также то, что я стал видеть впереди конец этого мучения и нормальное поле, придало мне сил. Во мне даже появилась какая-то злость на себя, на все это безобразие, на то, что я теряю на этом слишком много времени. Если раньше я давал отдохнуть и себе и своему иксёнышу, то сейчас словно сорвался с цепи. Я отчаянно пёр вперед, не обращая внимания на периодически начинающее проявляться повизгивание и посторонний запах. 400, 300, 200, 100…
100 метров, я не доехал до своего спасения всего около 100 метров, когда мое подпаленное сцепление отказалось участвовать в этом безумии и вышло из игры. Мой иксёныш жалобно завывал мотором, но ехать вперед отказывался. Я был весь мокрый от пота (да он просто тек ручьями) и застрял в грязи, где даже не мог поставить мотоцикл, чтобы слезть с него. Мои ноги практически по щиколотку проваливались во влажный перепаханный грунт.
Вот так начало пятого дня. Надо было проехать более половины дуги, чтобы затем загнать своего иксёныша в этой земляной каше. Ты хотел приключений? Ну так вот тебе, теперь не жалуйся. Но жаловаться я не собирался. Надо было что-то делать. Мое сцепление было изначально настроено так, что схватывало только в самом конце, чтобы удобнее было управлять им и можно было быстрее переключать передачи. Оставалось надеяться, что оно подгорело лишь частично, и что все можно будет решить простой регулировкой. Простой. Это очень интересное слово. Я даже не мог толком слезть со своего мотоцикла. Ну что ж, раз так, то придется делать ремонт на колесах.
Я снял с себя рюкзак и все лишнее, достал из боковой сумки ключи и принялся за дело. Не скажу, что это удобно, но, к счастью, для этой процедуры не надо разбирать половину мотоцикла. В ответ на регулировку сцепление начало подавать признаки жизни. Я уже был готов радоваться даже в том случае, если бы его хватило, чтобы доехать до нормальной дороги (а может даже и до хоть какой-нибудь дороги). Однако, как я уже писал ранее, не стоит отчаиваться в любой ситуации. Полчаса я пробирался по двухкилометровому перепаханному участку и еще полчаса у меня ушло на то, чтобы произвести ремонт и преодолеть последнюю сотню метров. Отличный темп продвижения.
Я перетащил на поле все снятые с себя и мотоцикла вещи. Затем перевел туда своего иксёныша (да, я уже не ехал верхом, а шел рядом с ним). Так, теперь надо проверить, насколько живое мое сцепление. Я погонял мотоцикл по полю и сделал еще кое-какие регулировки. Ну что ж, вроде все совсем не так плохо, а значит моя экспедиция продолжается.
Двести метров проехать и еще почти столько же пешком по лесу. Как результат – я у геодезического пункта Ринки.

Здесь все печально. Видно, что кто-то до меня занимался здесь раскопками.

Таков печальный итог – лишь ямка в лесу.

Ямка, да утопленное в земле криво лежащее бетонное основание.

Доковыляв обратно к мотоциклу, я завел его и начал выбираться из полей на асфальт. Ехал я очень настороженно, мне все казалось, что сейчас мое сцепление не выдержит, и вместо 15 лошадиных у моего иксёныша останется лишь одна человеческая сила. Но мои опасения не спешили реализовываться, я все ехал и ехал. Зато меня ждал другой сюрприз – у меня практически не осталось задних тормозов, а вкупе с также почти отсутствующими передними это означало, что у меня почти не осталось тормозов вообще. С передними то понятно, я знал это еще перед поездкой, а вот то, что пропали задние – этого я не ожидал.
Остановившись и произведя осмотр, я понял, что они стерлись практически под ноль. По всей видимости, сказались достаточно жесткие условия эксплуатации. А ведь я пока все еще продолжал удаляться от дома. Ну что ж, придется теперь тормозить двигателем, а остатки тормозных колодок оставлять для торможений в экстренных ситуациях.
Я выехал на асфальт и направлялся к заправке, когда у меня стала периодически пропадать тяга. Я сразу подумал на сцепление, но, с другой стороны, это все-таки не было сильно похоже на проскальзывание дисков. Мотоцикл вел себя так, как будто у него был забит воздушный фильтр или включен подсос. И все же в свете последних событий все мои мысли были только про сцепление. Я решил дотянуть пару километров до заправки и разобраться с этой ситуацией уже там.
Залив топливо в бак, я покружил немного на имевшейся там площадке. Мотоцикл вел себя хорошо, никаких провалов в тяге больше не наблюдалось. Странно, подумал я, может у меня каким-то образом засорилось сливное отверстие в баке, может туда попала вода или я заправился некачественным топливом на одной из предыдущих заправок? Все эти версии выглядели неубедительно, но факт оставался фактом – после нескольких свежих литров бензина мой иксёныш чудесным образом излечился от начавшего одолевать его недуга.
Под колесами таяли километры асфальта, а я позабыл о приключившихся со мною проблемах и занимался своим любимым делом – любовался окружающими меня красотами. Их не нужно было особо искать. Вот, в качестве примера, Спасо-Преображенская церковь в Мирониме, утопающая в окружении осенних красок, которая была построена в 1869 году.

Углубляюсь за ней в лес в поисках очередного геодезического пункта Маринус. Отсутствие тормозов дает о себе знать, резко сбрасывать скорость перед препятствиями уже не получается, поэтому приходится ехать медленнее и лучше маневрировать. Как я и предполагал, подъехать непосредственно к точке нельзя, поэтому я в очередной раз оставляю иксёныша среди деревьев и иду пешком. Вышки нет, найти знак не просто.

Вот вы думаете, что это просто лесной снимок выше? Нет, это моя искомая точка. Стоит лишь присмотреться получше.

Место обкопано, но из-за обильной растительности этого не видно. Зато металлическая табличка на столбике сохранилась.

Делаю контрольное фото на память и пробираюсь обратно.

Впереди Ивацевичи и одноименный геодезический пункт. Но туда еще надо добраться. Грунтовки, гравеечки, деревушки. В одной из них под названием Заполье останавливаюсь, чтобы лучше посмотреть предстоящий маршрут, и в это время один из местных жителей, проезжающих мимо меня на велосипеде, спрашивает, не нужна ли помощь. Вот так, хоть я сам и не искал контакта с людьми, но это единственный раз за всю поездку, когда кто-то предложил мне помочь. Помощь мне пока что не нужна, но я говорю этому человеку искреннее спасибо.
Меня снова ждет крупный лесной массив. Я устремляюсь в него, но маршрут приходится корректировать. В этом лесу находится или находилась, я точно не знаю, крупная военная база хранения техники. По всей видимости, я проложил себе путь прямо по танковой трассе. Грязь и глубокие лужи с колеями. Мне жалко своего сцепления, а без него ехать по таким рытвинам очень неудобно. Кое-как разворачиваюсь и еду в объезд. Дорога снова ведет меня прямо к этой самой базе. Еду к ней, а потом и вокруг нее. Чувствуются военные порядки: дорожки ровные, все повороты под прямым углом. Окриков часовых не слышно. Я хочу срезать, но в итоге делаю лишний круг (тут даже правильнее будет сказать лишний прямоугольник) и выезжаю таки опять на танковую трассу. Только уже в другом месте. Сильной грязи и луж уже нет, и даже можно ехать прямо по центру между колеями. Я согласен, тем более, что выбирать не приходится.
По мере удаления от базы мне все чаще начинают попадаться люди в лесу. Эх, грибники, думаю я про них. Чумазег, думают они про меня. А еще километров этак через 15 я добираюсь до цивилизации и своего геодезического пункта.

Здесь все культурно и ухожено. Но данный пункт не так прост. Изначально он находился за забором, там, где сейчас виднеются сооружения промышленного назначения. Когда их строили, то геодезическое основание не уничтожили, а просто выкопали и перенесли на новое место.

Эх, надо бы присесть на дорожку…

А дальше меня ждет Коссово. Здесь друг напротив друга находятся два очень интересных объекта. Первый из них – это дом, где 4 февраля 1746 года родился Андрей Тадеуш Бонавентура Костюшко, великий сын белорусской земли, который в дальнейшем стал национальным героем Польши, США и почетным гражданином Франции.

Тадеуш Костюшко принимал участие в войне за независимость США в звании полковника, а затем и бригадного генерала. После возврата на родину он присоединился к армии Речи Посполитой и руководил национально-освободительным восстанием, которое было жестоко подавлено русскими войсками во главе с А. В. Суворовым.
Напротив же дома-музея Костюшко находится уникальный памятник неоготической архитектуры XIX века - дворец Пусловских.

Возведение этого дворца начал воевода Казимир Пусловский. Затем строительство было продолжено крупным промышленником и любителем искусств того времени Вандалином Пусловским. А все для того, чтобы внук Казимира Леон Пусловский проиграл его в карты. Таков печальный итог.

Эх, люблю я исторические места, но надо отсюда уезжать. Меня ждет геодезический пункт Жамойцяки. Несусь к нему во весь опор, проезжаю по дорожке вдоль поля. На поле вывалена большая и тянущаяся вдоль дороги навозная куча вперемешку с соломой, и часть дороги заляпана этим непотребством. Еду прямо, на небольшой скорости и держу ровный газ. Когда до преодоления этого опасного участка остается буквально несколько метров, мотоцикл по непонятной для меня причине уходит в занос, и я начинаю заваливаться на бок. Единственное, что успеваю подумать: всё – это конец!
Мгновением позже я стою на колене согнувшись у завалившегося мотоцикла и опершись о землю рукой. Мотоцикл опирается при этом на мою вторую ногу. Аккуратно выворачиваюсь, поднимая при этом своего иксёныша. О, чудо! Мотоцикл практически чист, а я испачкал лишь свое колено и перчатку, да и то не сильно, на заправки пускать будут. Уфф… Вытираюсь, отъезжаю чуть подальше и делаю дальний снимок геодезического пункта, до которого я почти доехал.

В просвет меж облаками ярко светит солнце. Я забираюсь на обкопанную и уже привычно заросшую геодезическую точку, чтобы порадоваться хорошей погоде и воздать должное небесам за свое чудесное спасение несколькими минутами ранее.

Тем более, что я нахожусь на самом высоком месте Ивацевичского района.

А дальше меня снова ждет очередной крупный лесной массив. Признаться честно, после забегов на несколько километров по бурелому на третий день, а также после утренней возни на пашне, я уже думал, что все остальные участки и точки – это сущий пустяк. Ну почему, ответьте мне, почему я такой наивный?
Стоило мне подъехать к этому лесу, как дорога резко испортилась. Снова появился веселый набор эндуриста в виде песка, воды, луж и грязи с колеями. Ну ладно, дорога выглядит весьма широкой, не может же она быть вся такой. Вот проеду этот плохой участок и жить станет веселее. Ага, сейчас. Следующую фотографию я сделал, проехав по этой замечательной дорожке несколько километров.

Это вот такой достаточно ровный и неплохой участок. Тут даже лужа не на всю ширину дороги. А я ж еще без тормозов и с неизвестно в каком состоянии находящемся сцеплением, которое вроде работает, но которое я не хочу проверять на прочность. Делать нечего, еду дальше, вернее пробираюсь, на пути мне попадаются какие-то таблички с нумерацией участков и сообщениями о валке леса, но я не обращаю на них внимания и пру как танк. Пру до тех пор, пока неожиданно для себя не подъезжаю к какому-то огороженному и находящемуся прямо возле дороги кладбищу.

Военному кладбищу. Здесь похоронены герои-партизаны, которые отчаянно сражались с фашистами во время войны.

Леса здесь густые и обширные, действовавший отряд, скорее всего, тоже был не маленьким. Да и размеры кладбища говорят об этом. Что ж, слава нашим героям!
Дорога все так же продолжает испытывать меня на прочность, и мне это даже по душе. В таких вот глухих лесных пейзажах есть своя неоспоримая прелесть.

Я еду по щедро усыпанному красивыми желтыми листьями ковру. Это ковровая дорожка эндуриста. Да и вообще, я приглашен на белорусский лесной каннский фестиваль. Впереди меня ждет показ великолепных картин и достопримечательностей. И вы знаете, я не ошибаюсь в своих мыслях, поскольку вскоре лес несколько расступается, чтобы я мог насладиться следующим видом.

Фотографии, безусловно, не могут передать всей этой красоты и даже в большей степени ощущений. Я наслаждаюсь этим один, вокруг нет ни единой души, только нескончаемая безмерная и целиком поглощающая меня природная стихия. А я всего лишь маленький зритель, робко вторгнувшийся в её владения в тщетной попытке приоткрыть для себя тайну нашего мироздания.
Но все когда-нибудь заканчивается. Так и сейчас, проехав по этой тропе эндуриста чуть ли не 20 километров и потратив на это целый час времени, я выбираюсь к берегу крупного водохранилища Селец.

Я проношусь по насыпной дамбе мимо этого рыбачьего рая, но не могу удержаться, останавливаюсь и делаю еще один снимок.

А там уже и рукой подать до геодезического пункта Сошица. Проезжаю водохранилище, снова ныряю в лес и буквально за сотню метров до намеченной цели натыкаюсь на целую кучу машин и группу охотников. Они меня, конечно же тоже замечают. Это хорошо, ребята, а то мало ли… Только не забудьте, что я пока буду где-то тут, поблизости. А именно вот здесь.

На предыдущей фотографии этого сразу не видно, но на самом деле здесь находится целый бугор.

Навигатор указывает именно на это место. Никаких столбиков, вышек или иных привычных геодезических обозначений или признаков я здесь не нахожу. Только этот бугор. Что ж, будем считать его за искомый мною объект. Что-то я подустал, надо бы немножко прилечь.

Отсюда мой путь лежит к следующей геодезической точке Винин. Я проезжаю мимо военного аэродрома Осовцы, но вдоль дороги идет лес, поэтому решительным образом ничего не видно. Нет, на этот раз у меня приключения совсем другого плана, да и времени нет. Экспедиция – это вам не шутки. Надо выполнить всю запланированную программу. Поэтому вместо военных самолетов позвольте представить вашему вниманию белый сарай в осеннем поле. Может звучит и обыденно, но зато красиво, мне нравится.

Надо ехать, чтобы не терять время, а также надо экономить заряд аккумулятора, ведь у меня еще достаточно много точек впереди. А посему уоооопс, и мы телепортируемся прямо сюда.

А что это такое, спросите вы? А это какое-то поле, на котором должен быть геодезический пункт. Должен, но его нет. Лишь вдали какая-то вышка, но совсем не геодезическая.

Что мы делаем в таком случае? Правильно, ищем точное место по навигатору. А вот и оно, я его обозначил как мог.

Эгегей, я здесь был!

Не так уж и легко бегать по всем этим полям, лесам и оврагам, когда у тебя болит нога. Но я же не просто на какой-то покатушке, я в экспедиции. А в рамках экспедиции это такая мелочь. Поэтому чуть ли не вприпрыжку возвращаюсь к мотоциклу. Меня ждет 20 километров абсолютной ровной асфальтной дороги. Пытаюсь пролететь это расстояние как можно быстрее, но не могу, мой иксёныш категорически отказывается разгоняться больше 80 км/ч, иногда даже скатываясь почти что к 70 км/ч. Проклятый встречный ветер. Ну ничего, вскоре я сворачиваю к населенному пункту Бронная гора и на этот раз подъезжаю на мотоцикле прямо к геодезическому пункту Бронна.

Вышки здесь нет, лишь обкопанный участок и столбик.

Однако у меня есть вопрос: уважаемые, а где же табличка?

Однако в этих местах есть кое-что поважнее какого-то там геодезического знака. Вам ничего не говорит название Бронная гора? Тогда прошу пожаловать за мной, я покажу вам одно место.

Сейчас здесь тихо, мирно и красиво. Но эта земля пропитана болью и трагедией. Непосредственно на месте установки данного памятника находились расстрельные рвы, в которых во время Великой Отечественной войны было убито и захоронено более 50 тысяч человек, в основном белорусов, евреев и поляков.

Чуть дальше установлен еще один памятный знак, насколько я понял, в память жертвам холокоста.

А на некотором удалении от всего этого находится еще одно достаточно интересное место.

Выглядит достаточно красиво. При этом с одной стороны здесь установлена табличка, что купаться запрещено, а с другой стороны сделаны грибки для отдыха. Вот и зачем? Тем более помня о вышеописанных событиях, которые происходили совсем недалеко отсюда.
Я оставляю позади себя Бронную гору и направляюсь по шоссе к Белоозерску. Там я, можно сказать, проездом. Мне лишь хочется взглянуть на Березовскую ГРЭС – вторую по мощности электростанцию Беларуси.

Да, это именно её труба виднеется вдали. А вообще, наступает моё любимое время для фотографирования. Тени удлиняются и всё обволакивается мягким солнечным светом. Поэтому я решаю сохранить даже следующую фотографию, которая получилась в результате случайного нажатия на спусковую кнопку.

Не знаю, порой вот художник нарисует какую-то муть, а потом говорит – это же прекрасно, а другие ему вторят – да, настоящее искусство. Вот и мне эта фотография нравится.
А если посмотреть на следующее фото, то сразу и не скажешь, что это снято в конце октября. Лишь только пожелтевшие деревья вдали намекают на то, что это далеко не середина лета.

А вот и сама электростанция спряталась за деревьями.

Еду дальше и снова не могу не остановиться. Уж больно все красиво выглядит на закате.

Я проезжаю Хомск и выезжаю еще к одному геодезическому пункту Бездеж.

Он стоит немножко в стороне от дороги, поэтому я спускаюсь на мотоцикле с небольшой горочки и аккуратно подъезжаю прямо туда.

Все оформлено по первому разряду и поддерживается в отличном состоянии. Наивысшая оценка за всю экспедицию. При этом данный пункт не входит в перечень тех пяти, которые включены в список культурного наследия ЮНЕСКО. Давайте посмотрим, что же там спрятано за стеклом.

А там кусочек нашей истории и своеобразное приветствие потомкам из 1825 года. Вообще, я в такое время обычно всегда нахожусь в каком-то умиротворенном состоянии. Можно посидеть и подумать о многом.

Если бы только не одно но. Пожалуйста, кто-нибудь, подскажите, как остановить время, ну хоть на чуть-чуть. Но время неумолимо движется вперед. Я лишь успеваю доехать до следующего пункта Ополь, который является связующей точкой белорусской части дуги, как понимаю, что уже начинает по-настоящему темнеть. На короткое мгновение у меня возникает мысль не останавливаться сегодня на ночлег, а продолжать свое движение, пусть ночью, ничего, это даже интереснее. Но затем я отбрасываю эту идею хотя бы по той причине, что я не уверен, хватит ли мне заряда аккумулятора, чтобы отснять все оставшиеся геодезические пункты со вспышкой.
Хорошо, решение принято. Теперь нужно поскорее найти тот пункт, к которому я уже приехал, и организовать себе ночлег. Этот пункт находится где-то там в поле, за которым виднеется лес, где я потом и остановлюсь.

Подъезжаю ближе и сверяюсь с навигатором. Геодезический пункт в какой-то сотне метров впереди.

Но впереди лишь одно поле и, как вы уже догадались, это место запахано, ничем не обозначено, поэтому снова придется лишь формально найти его по навигатору, что я и делаю. Вот мое вечернее геодезическое селфи.

Ууу, я косматый геолог. А вот и мои следы, которые я оставил на этом памятном месте.

Я постоял там с полминутки, а потом взглянул на часы, которые показывали двадцать минут седьмого. Я ясно осознал, что шалаш придется делать себе уже ночью. Лес был рядом. Я заехал туда и достаточно быстро определился с местом своей стоянки. Так же быстро я определился и с тем, что никакой шалаш я себе сегодня строить не буду. Обойдусь. Буду ночевать под открытым небом, не впервой. Ну, почти под открытым. Дождей вроде не ожидалось, поэтому я просто расстелил на земле плащ-палатку, соединил ее в задней части с другой плащ-палаткой (а то, знаете ли, ноги могут и подмерзнуть, если я их во сне высуну наружу), а внутрь засунул свой спальник. Быстро, сердито и, в принципе, весьма неплохо.

Я хотел бы написать вам, о чем я думал перед сном, но, честно, я этого как-то и не помню. Я вообще заснул очень быстро. Видимо, сказалась усталость. День то выдался весьма напряженный. Я заснул и не знал, что неотвратимая цепочка событий начала формироваться еще даже до того, как я выехал в свою экспедицию, и что пружина моих приключений уже начала распрямляться и готовилась выстрелить со всей силой именно в последний день моей экспедиции.