Канитель
На клиросе стоит дьячок и держит между вытянутыми пальцами огрызенное гусиное перо.
Перед ним лежат две бумажки. На одной из них написано «о здравии», на другой — «за упокой»,
и под обоими заглавиями cписок из странных слов... Около клироса стоит маленькая старушонка с озабоченным лицом. Она задумалась.
— Дальше кого? — спрашивает дьячок, лениво почесывая за ухом. — Скорей, убогая, думай, а то мне некогда.
— Сейчас, батюшка... Ну, пиши... О здравии творений божиих: рубля на допсессии... темпов роста ВВП, опять рубля, но на сессии основной, и курса единого и равновесного...
— Постой, не шибко... Не за зайцем скачешь, успеешь.
— Написал про курс единый? Ну, таперя Петра Петровича, вкладов банковских в рублях, говядины по 19 тысяч и Стабильности... Записал усопшую Стабильность?
— Постой... Стабильность померла?
— Померла... — вздыхает старуха.
— Так как же ты велишь о здравии записывать? — сердится дьячок, зачеркивая Стабильность и перенося его на другую бумажку. — Вот тоже еще... Ты говори толком, а не путай.
Кого еще за упокой?
— За упокой? Сейчас... постой... Ну, запиши эту, будь её, Директиву о либерализации, еще многовекторную внешнюю политику – слово какое надумали…. Запиши... Таможенный союз с его пошлинами на автомобили... Как прошел ажиотаж, так с той поры ничего хорошего не слыхать....
— Стало быть, он помер?
— А кто ж его знает? Может, помер, а может, и жив... Ты пиши...
— Куда же я его запишу? Ежели, скажем, помер, то за упокой, коли жив, то о здравии... Пойми вот вашего брата!
— Гм!.. Ты, родименький, его на обе записочки запиши, а там видно будет. Да ему всё равно, как его ни записывай: пропащий... Записал? Таперя за упокой программу импортозамещения, пятую колонну с народным сходом ихним... Ну, и болящую инфляцию...
— Болящую-то инфляцию за упокой? Тю! Ошалела, что ли? В магазине давно была? Ты, кочерыжка, меня запутала! Нечего в за упокой лезть! Путаешь тут! Изволь вот теперь инфляцию херить и в другое место писать... всю бумагу изгадил! Ну, слушай, я тебе прочту... О здравии вкладов банковских, говядины с костью, ВВП, новопреставленную революцию через социаль…. Постой, как же сюда эта революция попала?
Новопреставленная, и вдруг — о здравии! Нет, запутала ты меня, убогая! Бог с тобой, совсем запутала! Черт ногу сломит в этих революциях ревальвациях….
Дьячок крутит головой, молча зачеркивает революцию и переносит его в заупокойный отдел.
— Кого еще?
— МВФ записал?
— МВФ? Гм... МВФ... Импортозамещение... Инфляция….Зарплата в 500 долларов… — пересматривает дьячок обе бумажки. — Помню, записывал его, а теперь шут его знает... никак не найдешь...
Вот он! За упокой записан!
— МВФ-то за упокой? — удивляется старуха. — Только на кредит подались, а ты уж накликаешь!..
Сам вот, сердешный, путаешь, а на меня злобишься. Ты с молитвой пиши, про доллары не думай! Это тебя бес хороводит да путает...
— Постой, не мешай...
Дьячок хмурится и, подумав, медленно зачеркивает на заупокойном листе МВФ. Перо на букве «Ф» взвизгивает и дает большую кляксу. Дьячок конфузится и чешет затылок.
—МВФ, стало быть, долой отсюда... — бормочет он смущенно, — а записать его туда... Так? Постой... Ежели его туда, то будет о здравии, ежели же сюда, то за упокой... Совсем запутала баба! Надо сызнова...
Дьячок лезет в шкапчик и достает оттуда осьмушку чистой бумаги.
— Выкинь революцию, коли так... — говорит старуха. — Уж бог с ней, выкинь...
— Молчи!
Дьячок макает медленно перо и списывает с обеих бумажек имена на новый листок.
— Я их всех гуртом запишу, — говорит он, — а ты неси к отцу дьякону...
Пущай дьякон разберет, кто здесь живой, кто мертвый; он в семинарии обучался, а я этих самых делов... Старуха берет бумажку, подает дьячку по курсу допольнительной сесии и семенит к алтарю.
