Стихи, поэзия, проза (поиск стихов и авторов)

навеяло темой "Почему я любим женщинами..."

все тот же В.В.

***

Пора подумать о душе.

Пора - о нравственном здоровье.

И о любви пора уже.

И - о занятиях любовью.

***

Иду с Прекрасной Дамою

в лучах большого дня.

И - Грабли Те Же Самые

приветствуют меня!

***

То, что было между нами,

Оказалось между ними,-

Между теми и иными.

То, что было между нами,

Оказалось -

вышло вон.

***

...ЭТО яблоко выдано раем,

и сорвать его может любой.

Что ж мы в игры с тобой не играем?..

Мы ведь взрослые люди стобой.

взаимность

Я ЛЮБЛЮ ЕЕ ПО-СВОЕМУ!..

И ОНА МЕНЯ, ПО-МОЕМУ.

***

Я не люблю,когда меня

Употребляют без меня.

...Он вступил, напевая, под душ,

Ну а там его ждал уже

муж.

***

..И у секса приятная есть сторона -

я тащусь, когда шепчут:

"Не надо, не надо, не на..."

***

О главном я не умолчу -

Мне и на это хватит смелости:

Да, я хочу тебя,хочу!..

Но знаешь, меньше, чем хотелось бы.

***

...Вообще, я строгий вкус имею -

Я вам доверюсь, как врачу:

От стройных женщин я балдею,

От полных женщин я - торчу.

Дезодорантом я надушен,

Поскольку к ним неравнодушен.

***

Всегда бываю не в себе,

Когда бываю не в тебе.

Я просто невменяемый,

Когда я невтебяемый!

***

Ты злостно уклонилась от объятий,

Чем сорвала мне ряд мероприятий.

Так вот, за уклоненье от объятий

Я снял тебя со всех мероприятий.

***

Везде, куда я только ни вхожу,

Ищу глазами баб и нахожу.

Нет женщины, вниманья не достойной!.

Есть дамы, по которым не хожу.

***

Была б моя воля -

Была б моя Валя.

Была б моя Оля.

А главное - Галя.

Была бы и Света.

А также Ирина.

Как минимум, эта...

Рифмуйте - .......!

Была бы Наташа.

Да все, кто намечен!..

Хочу-то не так уж

и много я женщин.

***

...Секс безопасный - наш тебе салют.

Но есть Оргазм - и нет его превыше.

В презервативе нас не узнают!..

В презервативе ни хрена не вижу.

Я проткнул свою руку шилом и теперь вся ладонь занемела, я хотел, чтобы было красиво, хоть и выглядит скверно. Пьяная мразь злорадствовала – Тоже, мне, горе… А кровь текла по канализации в балтийское море. Я мечтал видеть их повешенными!!! Тех, кто меня окружал перестрелять, как собак бешенных… Один из них мне сказал – Ты дерьмо! Ты никому не нужен! Я ответил, что нужен всем, а в его зрачках суженных отсвечивал Вифлеем. Потом я бил ему морду, и меня оттаскивали [censored], одну из которых, по ходу, я отодрал. На кровати в прокуренной комнате, я проснулся …окошко царапал снег… люди ходили по улице. Среди них был только один человек. Он зашел в эту комнату. Мне стало плохо. … кажется, это было воскресение… Он схватил мою руку – Послушай, Леха, я русский поэт Сергей Есенин! – Отстань от меня! – закричал я в ужасе, – Ты повесился, предварительно вырезав вены ещё в прошлом веке! – и комната кружится, выворачивая свои стены.

lizzi,

Еще Бродский (навеяло недавней поездкой в Вильнюс):

Коньяк в графине - цвета янтаря,

что, в общем, для Литвы симптоматично.

Коньяк вас превращает в бунтаря.

Что не практично. Да, но романтично.

Он сильно обрубает якоря

всему, что неподвижно и статично.

Конец сезона. Столики вверх дном.

Ликуют белки, шишками насытясь.

Храпит в буфете русский агроном,

как свыкшийся с распутицею витязь.

Фонтан журчит, и где-то за окном

милуются Юрате и Каститис.

Пустые пляжи чайками живут.

На солнце сохнут пестрые кабины.

За дюнами транзисторы ревут

и кашляют курляндские камины.

Каштаны в лужах сморщенных плывут

почти как гальванические мины.

К чему вся метрополия глуха,

то в дюжине провинций переняли.

Поет апостол рачьего стиха

в своем невразумительном журнале.

И слепок первородного греха

свой образ тиражирует в канале.

Страна, эпоха - плюнь и разотри!

На волнах пляшет пограничный катер.

Когда часы показывают "три",

слышны, хоть заплыви за дебаркадер,

колокола костела. А внутри

на муки Сына смотрит Богоматерь.

И если жить той жизнью, где пути

действительно расходятся, где фланги,

бесстыдно обнажаясь до кости,

заводят разговор о бумеранге,

то в мире места лучше не найти

осенней, всеми брошенной Паланги.

Ни русских, ни евреев. Через весь

огромный пляж двухлетний археолог,

ушедший в свою собственную спесь,

бредет, зажав фаянсовый осколок.

И если сердце разорвется здесь,

то по-литовски писанный некролог

не превзойдет наклейки с коробка,

где брякают оставшиеся спички.

И солнце, наподобье колобка,

зайдет, на удивление синичке

на миг за кучевые облака

для траура, а может, по привычке.

Лишь море будет рокотать, скорбя

безлично - как бывает у артистов.

Паланга будет, кашляя, сопя,

прислушиваться к ветру, что неистов,

и молча пропускать через себя

республиканских велосипедистов.

Чем пахнет мужчина, знакомый едва?

Шампанским. Прогулкой. Цветочной пыльцой.

И кругом от этих мужчин голова,

Так пахнущих утром, зарей и росой.

Чем пахнет мужчина, идущий на штурм?

Идеями. Ужином. Клубом. Дарами.

Прибоем, несущим прохладу и шум,

Обещанным солнцем в нагрудном кармане.

Чем пахнет мужчина, согревший постель?

Доверием, силой и слабостью сразу.

Мелодией той, что играет свирель,

И ласковым сумраком в смеси с экстазом.

Чем пахнет мужчина, желаемый мной?

Бассейном из роз с тишиною на дне,

Надеждой, теплом, пеньем птиц и мечтой,

И страхом потери, пришедшим во сне.

Чем пахнет мужчина, достойный меня?

Надежностью. Верностью. Пылом и страстью.

Любовью, разлитой за неба края,

И круглыми сутками полного счастья

Мне кажется души поэтов ранимы,

Как нежных цветов в росе лепестки,

Как хрупкие ветви в холодные зимы,

Под наледью боли, страданий, тоски.

Наверное, искренность – голое тело.

Лишь акцентов, нюансов и рифмы канва,

Словно смятая простынь, украсит несмело,

Без притворства и лести поэта слова.

Быть может поэты в поступках беспечны.

Желая, как дети, наивно дерзить,

С музами в играх, в намереньях встречных,

Склонны стихами спонтанно искрить.

Я думаю сердце - закатом пылает.

Разгораясь всё ярче, сильнее.

И вновь,

Всякая страсть непременно растает –

Коротка, но чиста поэта любовь.

Но уверен и вижу, чувствую, знаю.

Растоптав цветов, в росе лепестки,

Сломав ветви, навеки поэта избавлю

От наледи боли, страданий, тоски.

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку -

каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.

Щит и латы, посох и заплаты,

меру окончательной расплаты

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.

Выбираю тоже - как умею.

Ни к кому претензий не имею.

Каждый выбирает для себя.

Юрий Давидович Левитанский

Любить мужчину, как вино…

И не стесняясь наслаждаться

Тем, что природой нам дано,

Что грех душе и телу счастье.

Любить мужчину, как вино…

И, поборов в себе сомненья,

Искать и истину, и дно

Без робости и без волненья…

Любить мужчину, как вино…

По-женски искренне, игриво,

Твердя, самой себе одно:

«Я поступаю не красиво».

Любить мужчину, как вино…

Но допьяна не напиваться…

И абсолютно все равно,

Как это будет называться….

Любить мужчину, как вино…

С запоем… с трепетом… искусно…

И лгать подружкам, что оно

И не приятно, и не вкусно.

Любить мужчину как вино,

Но, не хмелеть, не упиваться...

И не бояться, что пятно

Осталось на красивом платье...

Любить мужчину...

© YOU REC.

Народ, подскажите кто знает автора этого стихотворения:

Две женщины живут во мне... Одна - ранимая и нежность излучает... Другая - жесткая, гордыню привечает... А лучше кто? Никто не знает... Живут они не дружно, одиноко, И ссорятся порой жестоко... Одна кричит: - Не надо нюни распускать! Вторая ежится от грубости опять... Та, что по-жестче, хлещет без раздумий: - Будь осторожней и не открывай ты Душу, Мир так жесток, в нем много масок, мумий... - Смотри, я - сильная, любую стену рушу! А та другая, тихо плачет, за меня боится, Ей хочется от всех уйти, укрыться... Во сне она летать умеет высоко... Ей с ханжеством ужиться, ох, как не легко... Так и живу, себя на части разрываю... А дальше? Господи, ну подскажи! не знаю... Ведь слабую не пожалеют, а разрушат... А сильная? Не знаю, мысли - душат...

чёрно-белый мир

этот чёрно-белый мир

он опасен и очень сложен

Вот он - чёрно-белый мир

кто ты: повар или художник?

В этом мире везде баррикады

В этом мире везде ступени

Вокруг каждого тела ограды

Вокруг каждого солнца тени

В этом мире стёрты все лица

Здесь живут чёрно-белые люди

и кружит низко чёрная птица

над останками мёртвых судей

и опять Бродский И.

* * *

Л.В. Лифшицу

Я всегда твердил, что судьба - игра.

Что зачем нам рыба, раз есть икра.

Что готический стиль победит, как школа,

как способность торчать, избежав укола.

Я сижу у окна. За окном осина.

Я любил немногих. Однако - сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.

Что зачем вся дева, если есть колено.

Что, устав от поднятой веком пыли,

русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.

Я сижу у окна. Я помыл посуду.

Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.

Что любовь, как акт, лишина глагола.

Что не знал Эвклид, что сходя на конус,

вещь обретает не ноль, но Хронос.

Я сижу у окна. Вспоминаю юность.

Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.

И что семя, упавши в дурную почву,

не дает побега; что луг с поляной

есть пример рукоблудья, в Природе данный.

Я сижу у окна, обхватив колени,

в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишина мотива,

но зато её хором не спеть. Не диво,

что в награду мне за такие речи

своих ног никто не кладёт на плечи.

Я сижу в темноте; как скорый,

море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо

признаю я товаром второго сорта

свои лучшие мысли, и дням грядущим

я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи.

1971